Фрагменты (сборник) - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– И да, у меня теперь есть подружка, – улыбнулся Илья, чмокнул в щечку Свету и вышел из квартиры.

Несмотря на понедельник, у Фролова настроение было отличным. Сегодня он решил сделать подарок Свете. Он решил так, раз уж ему повезло сэкономить две тысячи, предназначавшиеся Джен, то он вполне себе может позволить потратить эту сумму на Свету. Ресторан и кинотеатр по понятным причинам отпадали. К сожалению, это были тоже минусы, но все равно плюсов пока больше. Он мог ей купить какой-нибудь сексуальный халатик, а то одета как выпускница педагогического института.

Илья не любил свою работу. Несмотря на то что он назывался на иностранный лад промоутером, на деле он оставался придурком, одетым в плакат в цветах и раздающим листовки. Он продвигал товар сети цветочных магазинов и, судя по тренингам, должен быть счастлив, так как несет людям добро. Именно: несет людям добро. Однажды на ежемесячном тренинге он попытался высказать свою мысль. Илья сказал, что вся торговля в нынешнем мире по сути своей обман. Продавцы ничего не производят, а вся их деятельность сводится к простой формуле – купить дешевле, продать дороже. И получается, что они, промоутеры, способствуют обману покупателей. На что преподаватель ответил:

– А вы представьте, что дарите людям добро.

И он дарил. После его словарного «поноса» на тренинге Илью не уволили, просто слегка понизили. Зато теперь вместо скучной работы в офисе он трудился на воздухе. Дарил добро.

Фролов снял куртку, взял из угла щит, красный от обилия роз, подхватил со стола листовки и вышел из помещения, которое они использовали для переодевания и чаепитий. Илья делил это помещение с напарником Серегой и главным промоутером Глебом Борисовичем. Говорят, Глеб Борисыч был промоутером еще в советское время, понятное дело, это называлось как-то по-другому, но хватка у старика как раз требуемая для «дарения добра». К тому же он поставлен был контролировать их и справлялся с этим, надо признать, отменно. Ни одна листовка не упала на тротуар или не полетела в урну. А если вдруг Илья и замечал оброненную рекламку, то готов был съесть ее, только бы старик не увидел этого. Почему Фролов не искал новую работу? Да потому что он терпеть не мог менять что-либо в своей жизни. Он любил стабильность. Работа с девяти до шести. Зарплата тринадцатого, платный секс пятнадцатого, аванс двадцать шестого. Полбулки бородинского хлеба на два дня, пачка пакетированного цикория на месяц. Все строго, даже в сексе. Да и с Джен, он просто не хотел менять даже это. Так что Света действительно стала ему подарком. Воспоминания о силиконовой подружке заставили улыбнуться Фролова.

– Что скалишься? – голос Борисыча вырвал Илью «из объятий Светы». – Сиськи подружки вспомнил?

– Почему? – не понял Илья.

– Не знаю, – честно ответил Глеб Борисович, – большие, наверное.

У меня нет подружки, хотел сказать Илья, но передумал. Ведь фактически это будет ложью. За два выходных Фролов сблизился… Теперь у него язык не поворачивался назвать Свету куклой. Конечно же, он сблизился со Светой, и он прекрасно понимал, что это всего лишь игрушка для его утех, но он говорил с ней. И пусть она не отвечала ему, пусть ее голубые пластиковые глаза не отражали ни черта, но он не чувствовал пустоты. Он говорил не сам с собой, как это периодически бывало от скуки, он говорил с тем, кто находился с ним в одном помещении, но по каким-то причинам не мог ответить. Он говорил со Светой. У него была подружка, как бы нелепо это ни выглядело. И да, у нее красивая грудь.

– Да, большие, – с вызовом произнес Илья.

– Поздравляю. Сейчас надо думать об этом, – старик ткнул желтым от табака указательным пальцем в листовки в руках Фролова.

Старый змей, если не находил изъянов в их работе, придирался по надуманному предлогу. Сиськи подружки, выпивка накануне, нитка на брюках, едва заметная из-за плаката. Его могло «завести» все, что угодно. Складывалось такое ощущение, что ему непременно нужно вылить ежедневную порцию яда, чтобы не отравиться самому. Именно поэтому Илья и не любил свою работу.

– Поправь плакат и активней. Если будешь думать о сиськах и не раздашь листовки, заставлю сожрать. – Глеб Борисович развернулся и пошел к каморке.

До конца рабочего дня Илья больше ни о чем думать не мог, кроме секса. Иногда, прерываясь на одергивание себя за слишком извращенные мысли, он думал о Свете и ее прелестях. Листовки расходились – Илья на автомате выдавал бумажки, а когда они заканчивались, шел в каморку за «добавкой». Даже если Борисыч что-то и говорил, он не слышал его. Фролов просто выполнял свою работу, пусть и был мыслями совсем далеко.

В шесть тридцать девять Фролов стоял и ощупывал шелковый халатик в одном из бутиков Таганского пассажа. На самом деле его беспокоило не только качество. И даже не столько соответствие цена – качество. Его беспокоило, по его разумению, немаленькое число на ценнике. Тысяча девятьсот девяносто девять рублей значилось над перечеркнутой красным старой ценой. Но даже эта новая, распродажная не могла успокоить Илью. Такие деньги отдавать за кусок тряпки, едва прикрывающий грудь, было бы верхом человеческой глупости.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Фролов не сразу понял, что обращаются к нему.

– Молодой человек, кому подбираете халатик?

Он обернулся. Перед ним стояла стройная красивая девушка. Она ему показалась чем-то похожей на Свету. Как будто папа Карло, лепящий секс-кукол, заглянул в бутик на Таганской за вдохновением, увидел продавщицу и смастерил Свету.